Книга Катализатор [СИ] - Василий Горъ

порядка минуты очень четко чувствовал чужие эмоции. Да, откат получился еще кошмарнее, чем прежде, но результат был, и я поделился им с Виктором Ви-…

Юрий Федорович подобрался:

— Ты думаешь, что Витю решили убить из-за этой хрени⁈

Я отрицательно помотал головой:

— Неа! Мне почему-то кажется, что он пытался проверить результаты теста и нащупал что-то серье-…

— Что за результаты⁈

— В момент включения устройства я находился рядом с президентом, его собеседником и их свитами. Конечно же, вслушивался и в то, о чем шла речь. Так вот, эмоции некоего Константина Михайловича Панаева не соответствовали тому, что он говорил и старательно изображал!

Как и следовало ожидать, услышав фамилию заместителя директора ФСО, Дорохов потемнел взглядом, вцепился в меня, как клещ, вытряс все, что смог, о реакциях этого урода на реплики глав России и США, а когда понял, что я иссяк, по инерции задал сакраментальный вопрос:

— Это все?

— Неа… — «после недолгих колебаний» буркнул я и криво усмехнулся: — У нас с Аней сложилось впечатление, что Виктор Викторович имел веские основания считать эту разработку бесперспективной: перед каждым тестом чувствовал себя не в своей тарелке, после наших упоминаний о головной боли на кого-то злился, а на отрицательные результаты самих тестов реагировал со странным равнодушием — пожимал плечами, вкладывал прибор в пластиковый чехол, убирал во внутренний карман пиджака и спокойно переключался на другую тему. Зато после того, как я рассказал о диссонансе между эмоциями и поведением Панаева, на пару секунд ушел в себя, затем вцепился в рабочий планшет и потерялся во времени. При этом пребывал в серьезнейшем раздрае, нехорошо щурился и дважды выдыхал слово «С-с-сука…». А на следующий день передвинул время вылета в Москву.

— Думаешь, что-то раскопал, а тот прочухал и принял меры?

— Да! — твердо сказал я. — Поэтому жажду пообщаться с Константином, мать его, Михайловичем и его сообщниками по душам!

Фраза, намеренно выделенная интонацией, не осталась незамеченной, и Юрий Федорович подался вперед:

— Есть конкретные идеи?

— Угумс…

…Запланированный движняк начался в шесть сорок пять утра с приезда главврача и двух ведущих специалистов клиники. Я в это время инспектировал позиции боевых двоек, поэтому на консилиум не попал. Тем не менее, о его результатах узнал одним из первых, столкнувшись в коридоре с этой троицей и сопровождавшей ее Афиной — врачи были бледными, как полотно, то и дело вытирали капельки пота, выступавшие на лбу и крыльях носа, кусали губы и заново переживали только что закончившийся разнос, а Женю плющило от такого безумного сочетания негативных эмоций, что не передать словами.

«Глушилка», с помощью которой мы решили отсечь эту часть госпиталя от окружающего мира, была уже включена, так что спрашивать, изъяли ли у «арестантов» средства связи я, конечно же, не стал. Не стал и проверять, куда именно поведут этих красавцев, так как был уверен, что распоряжения Юрия Федоровича переигрываться не будут. В общем, деловито вошел в следующую комнату, на пару с окопавшимся там Нероном неспешно пролистал картинки с микрокамер, установленных на территории, убедился в том, что его парни перекрыли весь периметр, и отправился к Дорохову.

Как выяснилось минуты через четыре, диагноз Афины, подтвержденный светилами отечественной медицины, стал последней капелькой, избавившей министра обороны от последних сомнений, и он, не дожидаясь меня, перешел ко второму этапу моей задумки. Я, в общем-то, не возражал, поэтому вывесил на часах очередной таймер и занялся созданием нужного антуража — отправил Афину в фойе, на пару с Муреной изображать болтушек-хохотушек, выбил розетку, сгонял за Кречетом, помог ему протянуть кабель в соседнюю палату и вывести на палатный монитор пациента телеметрию с наших микрокамер, а после того, как Костя ушел, поработал над прикидом Лерки.

Несмотря на приличный объем сделанного, хлопать ушами пришлось аж до восьми двадцати шести — именно в этот момент на одной из картинок появилось звено «Финистов» и, плавно оттормозившись, опустилось на крышу нашего корпуса. За процессом высадки президента и его свиты мы — то есть, Дорохов, Рыжова и я — смотрели во все глаза. Задавили проснувшуюся совесть, заметив радостное предвкушение во взгляде главы государства, пересчитали его бодигардов, оценили их вооружение и, естественно, обратили внимание на то, что вся эта компания задержалась возле лифта.

Две минуты четырнадцать секунд до подлета иссиня-черной «Aurora Flight Sciences» пребывали в нешуточном напряжении, а когда из нее выбрался господин Панаев, облегченно выдохнули и «отвисли». Вернее, отвис. Я. И в хорошем темпе вынесся в пустой коридор. Через считанные секунды добрался до фойе, кивнул «болтушкам-хохотушкам», пришел к выводу, что радостные улыбки, сразу же появившиеся на их лицах, выглядят достаточно убедительно, и замер перед дверью единственного не заблокированного лифта.

Последние мгновения перед остановкой кабинки бездумно пялился на информационное табло, на котором стремительно сменяли друг друга цифры, а когда дверцы поползли в стороны, изобразил недвижную статую, дабы ФСО-шники, спустившиеся к нам первым темпом, не сочли меня опасным.

Их частоты мы не блокировали, так что после идентификации и не особо тщательного визуального осмотра эта четверка доложила командиру смены, что на минус третьем все спокойно, и кабинка уехала вверх. А минуты через три вернулась и выпустила наружу слегка взъерошенного и заспанного, но радостно улыбавшегося президента, четырех его личных телохранителей и очень делового Константина Михайловича. О моем присутствии в фойе они, само собой, уже знали, поэтому глава государства радостно поздоровался, от всей души пожал руку, заявил, что у меня счастливая нога, и ускорился. Благо, прилетал к другу не первый и не второй раз, соответственно, знал, в какую палату его положили. Я оказался чуть шустрее «свиты», так что «сел на хвост» Первому и держался в полутора шагах до самой двери. А там пришлось отойти в сторону и дать двум «двустворчатым шкафам» отработать свой кусок хлеба с маслом, то есть, подождать, пока они вломятся в помещение и осмотрятся.

Присутствие в нем Дорохова и «сисястой медсестры в кружевном белье, просвечивающем сквозь белый халатик», показалось им нормальным, и их коллеги, оставшиеся в коридоре, разрешили охраняемому лицу войти в палату. Не стали тормозить и меня с Панаевым — почти одновременно шагнули к стене по обе стороны от дверного проема и изобразили статуи в строгих костюмах. В этот момент я как следует разогнал мышление, перешагнул через порог, вернул на место массивную створку и, дождавшись щелчка замка, начал раскручиваться по направлению к заместителю начальника ФСО.

В этот момент глава государства сообразил, что не видит обещанных телодвижений, и поинтересовался у Юрия Федоровича, куда подевались все